Валентина падает на пол до того, как второй кулак достигает цели. Миша стоит, держа в руке клок черных блестящих волос. С него не сводят испуганных глаз два зареванных ребенка. Полосы на белых как сметана лицах детей, не могут привести в чувство распоясавшегося мужчину. Меньшой, скорее всего, второклассник, набрасывается на отца. Слезы, вперемешку с соплями, мешают ему членораздельно обратиться к родителю:

– Не трогай мамммууууу!!!

Мужчина презрительно скалится. Легко заводит ручонку Ионела за спину и хлопает его головой об печь, выложенную коричневым кафелем. Спрятавшегося за кроватью Виктора, старшего сына, бьет крупный озноб. Он и не помышляет о сопротивлении. Знает, что отец запер дверь, поэтому ждет только подходящего момента, чтобы побежать в полицию.

Миша, покачиваясь на нетвердых ногах, натужно икает и направляет свой взгляд на супругу. Она только поднялась с пола и пошла на кухню, держась за стенки. Запах алкогольного пойла вернул Мише привычное мироощущение.

– Слышь, блядина, даром подмываешься, я тебя сегодня кончать буду, – сквозь зубы бросает Миша, разведя в оскале толстые губы.

Ждет, пока она доберется до умывальника, а затем, тяжело, по-медвежьи, идет за ней. Дойдя, с силой толкает в спину. Валентина ударяется лбом об шкафчик и падает. Мужчина наклоняется и бьет ее открытой ладонью по носу. Затем поднимает ногу, чтобы растоптать. Несколько секунд так и стоит с поднятой ногой, потом что-то заставляет его отказаться от своего намерения. Посвистывая, направляется к шкафу на кухне, где держит свой инструмент. Шарит там среди заточенного инструмента, который тревожно позвякивает. Женщина понимает, что последует. Ее лицо вжато в линолеум, он только хрипит от боли и беспомощно барахтается. «На этот раз нет мне спасения», – выносит сама себе приговор Валентина.

Между тем, дети окружают ее и, сквозь слезы, умоляют отца оставить ее в покое. Мужчина застывает у ящика с инструментом. Ворчит меньшому, чтобы дверь открыл и курева ему принес. Услышав его голос, женщина с трудом поднимает голову и делает знак старшому бежать в открытую дверь. Однако Виктор не двигается. Стоит на месте как парализованный.

Миша возвращается и замечает, как двое делают друг другу знаки. Но не вмешивается. В каждой руке у него по отвертке. Подражая повару, он затачивает одну отвертку о другую. В этот мартовский полдень, в кухне слышен лишь скрежет металла и уже ощущается запах окалины. Старший сын только хватает воздух пересохшим ртом и отупело смотрит на заточки в огромных как лопаты ладонях родителя.

– Прошу тебя, чтобы дети не видели, – из последних сил бормочет Валентина.

– Сука, я тебя сегодня кончу! – супруг подтверждает ее догадку и опускается возле нее на корточки…

 * * *

Суббота в ноябре промозглая, но веселая – в родном селе Миши играют свадьбу. На дворе 1998 год. Выходит замуж кузина Валентины, которую невеста пригласила в качестве почетной дружки. Сама Валентина по этому случаю надела облегающие джинсы, и это обстоятельство добавило к ее естественным достоинствам известную долю крутизны.

Будущие супруги пересеклись где-то в середине общего веселья. Валентина отправилась к колодцу – обновить воду для хризантем в гостевой комнате – они уже начали вянуть. Эпизод, положивший начало их отношениям с Мишей и сейчас румянит ей щеки, нога непроизвольно начинает отстукивать нервную дробь.

«Возле колодца тусовалась компания парней. Миша отделился от них и предложил мне помочь достать ведро воды. Когда передавал ведро, посмотрел мне в глаза и попросил дождаться его до конца свадьбы. Настоящий красавчик. Мне он сразу понравился, сволочь, кто ж знал, что он идиотом окажется», рассказывает Валентина, маленькие и круглые беличьи глазки ее излучают живой блеск.

Статный высокий юноша первый не захотел дожидаться конца свадьбы. Догнал ее сзади и, застенчиво, пригласил на танец. Это было первое приглашение на «медляк» в тот вечер, на которое Валентина ответила согласием. «Подкатывали» к ней и другие парни, но ни один ей не глянулся, все они были или черные, или мелкие, или градом побитые… Всех отшила…». Но не «Мишшшшууу», – шелестит его имя сквозь белые перламутровые зубки.

До конца свадьбы они не спускали друг с друга глаз, все хоры протанцевали вместе. Когда порыв ветра опрокинул свадебную палатку, прогнав гуляющих по своим домам, Миша обхватил ее за талию и запечатлел на ее тонких губах крепкий поцелуй. Пообещал, что в следующее воскресенье придет к ней домой, в соседнее село.

После того страстного поцелуя, последовали три года ссор, примирений, обещаний и проверок. Мишу взяли в армию, а Валентина его ждала. Затем пришла очередь Мишу ждать, когда Валентина уехала в Российскую Федерацию на заработки, чтобы рассчитаться с долгами, которые образовались в связи с похоронами ее отца. «За эти три года бывало, что и выпивал, но никаких фортелей не выкидывал. Вел себя очень красиво», – рассказывает Валентина.

В 2001 году вернулась из Москвы, на свадьбу своего старшего брата. И тут заявляется Миша с двумя дружками. „Прятался как кот блудливый за забором, посылая своих апостолов в разведку. Все выпытывали, одна ли я и не нашла ли кого-нибудь. Ну, как-никак, полгода прошло, как мы виделись последний раз», вспоминает женщина. Те двое ее на улицу вызвали, где Миша ждал, взволнованный и не на шутку замерзший. «Золото хочешь, серебро, что хошь будет у тебя, только пойди за меня,» – без предисловий огорошил ее Мишу, взволнованный, но серьезный.

Заявление парализовало Валентину. «Согласилась я. Так все красиво было… Те ребята и сейчас скалятся, как меня завидят, мол, «Ну что, озолотил он тебя, дурочку?», вздыхает женщина, пряча в ладони задубевшее на солнце и обветренное маленькое личико.

* * *

В слабо освещенной комнатке жизнь теплится как истощенное кадило. Одно тело лежит навзничь, другое тело ищет глазами место, куда бы воткнуть заточки. Женщине удается найти мягкой рукой стылую лапу супруга. Двое встречаются взглядами. Они не выражают даже самую ничтожную долю нежности. Оба забыли, как 15 лет назад клялись друг другу: «Пока смерть не разлучит нас!». Растаяло любое воспоминание о том, как Миша гнал свой мотоцикл по 7-километровой дороге между селами, чтобы не успели завять полевые цветы…

На улице, магалла бурлит и волнуется. Соседка Галя и группа любопытствующих соседей наблюдают за сценой затаив дыхание. Никто не осмелился позвать участкового полицейского, который живет за несколько домов вверх по улице, совсем рядом от того места, где был дан бой, не на жизнь, а на смерть». Все сушат себе мозги над вопросом: как вытащить Валентину из когтей Миши.

Галя, пухленькая и румяная женщина, собирается с духом и направляется к дому, освещенному лучами скупого весеннего солнца. Стучится в дверь. Ничего. Стучится сильнее. С той стороны, Миша не теряет самообладания и спокойно спрашивает, чего ей надо. Галя застывает на месте, как парализованная. Слова застревают в ее горле и с великим трудом ей удается взять себя в руки:

– Эй, ты, позови Валентину!

– Говори, что там тебе приспичило, – повышает голос и Миша.

– Масло у меня закончилось, – с ходу врет Галина.

Пока Миша ищет масло, старший сын выходит из оцепенения и выскакиевает из дома как привидение. Бежит босиком по холодной грязюке и кричит людям, чтобы полицию вызвали.

За ним идет Галя. Чего хотела, не добилась, зато бутылку масла несет подмышкой. Миша следит за ней взглядом через окно. Видит и бегущего ребенка. Видит и собравшихся соседей. Несколько секунд остается в нерешительности. Понимает, что сейчас прибудет полиция и задаст ему по первое число. Чтобы никто больше не помешал его планам, хватает супругу за грудь, поднимает на ноги и берет на бедро. То ли несет, то ли волочит женщину за порог дома. Тащит ее через сад, на луг с островками кустарников. «Кончать меня будет», – уверена Валентина.

Тут раздается голос Виталика, собутыльника Миши, который кричит ему вслед, что, мол, литрушка вина у него образовалась, а выпить, вот беда, не с кем. Мишу внимает его голосу, разворачивется и тащит супругу обратно в дом. В компании выпивох третьей выступает соседка Галя. Она также часть сговора. «Все соседи хотели меня спасти», – вспоминает Валентина.

Когда все стояли на кухне у стола, Валентина улучила момент и бросилась к двери. Тут Галя вскакивает и пытается остановить «сумасшедшего», предвосхитившего попытку супруги. Миша бьет кулаком и соседка падает на пол. Догоняет Валентину, запускает ей пальцы глубоко в волосы и тянет назад. Собутыльник молча наблюдает за происходящим.

После неудавшейся попытки бегства, Валентину обуял ужас: вино заканчивается, соседка Галя – повержена, Виталик сросся со своим стаканом, полиции нет, дети – у соседей. «Итак, никто меня уже не спасет», делает женщина неутешительный вывод.

Быстрым движением хватает флакон с дихлофосом с подоконника и брызгает себе в рот. Расчет на то, что потеряет сознание, вызовут скорую, а там… спесение…

* * *

«Первую пощечину я получила…» Валентина чешет себя за ухом, напрягает мозги, морщит лоб. Напрасно. Улыбается. «Не помню, но думаю, через несколько месяцев после бракосочетания (Миша с Валентиной венчались в церкви, ЗАГСа не было). Когда родила Виктора, старшего, мне уже здорово доставалось на орехи», подтверждает женщина. Тогда Миша трактористом работал. «Бывало, приходил хмурый, поддатый. Однако дружба с собутыльниками уже тогда вносила в их жизнь заметные коррективы», говорит Валентина.

Рождение первенца еще больше отдалило Мишу от супруги. Гулянки, балы и побои стали частью обязательной ежедневной программы. «Он хотел постоянного секса, но после рождения мне нельзя было, у меня раны медленно заживали, мне больно было. Ему это не нравилось. А еще, я сильно уставала с ребенком, поскольку Виктор очень капризным был. Ходила как с похмелья. Случалось, молоко проступало. Мишу это сильно раздражало», вспоминает Валентина пережитое жалостливым голосом.

Женщина полагает, что именно послеродовой период уничтожил их духовную близость. Если он жаждал «женского тела», то находил. О семье забывал на несколько дней, сообщает Валентина о любовных приключениях Миши. «И пошло-поехало. Бил меня, вне зависимости имелся ли какой-то предлог или не было его, но только спьяну. Когда очухивался, был человек как человек, лучше не бывает. Готовил еду и даже не хотел говорить о том, что накануне случилось. «Давай забудем», говорил он мне, и мы мирились», поясняет Валентина.

Женщина признает, что всегда боялась мужа своего. Разница между 45 кг и 95 кг рождала неодолимое чувство страха. Увертываясь от карающего кулака, Валентина убегала. «Эге-ге, бегунья в кукурузном поле, бегунья во саду ли в огороде, в чистом поле, бегунья по соседям», вспоминает женщина. Отсыпалась с ребенком в каруце, на горище или в «соседских сараях, специально устроенным для нее с ребенком».

Так развивались их отношения – ссоры, мат и пощечины. После рождения второго ребенка, в 2007 г., Миша вышел на новый уровень пьянок-гулянок: балы справлял во дворе, а женщин заводил в дом.

Валентина как сейчас помнит, что как-то в ночь Миша отправился на гульку на только что купленной машине. Женщина поняла, что будет, когда он вернется домой. Поэтому, взяв несколько одеял, вместе с детишками поднялась на чердак. «Он когда намеревался блядей в дом привести, и гульку устроить, всегда шумиху устраивал. Это называлось «намеком», то есть, по возвращении меня не должно быть нигде. Я, со страху, так и делала. Знала, что если останусь, окажусь битой», рассказывает Валентина.

Посреди ночи, гуляка вернулся домой в сопровождение шлюхи. Находясь на чердаке, Валентина слышала все, что происходит в доме. Двое миловались прямо в супружеской спальне, называя друг друга «цыпленком» и «котиком». Меня он «цыпленком» никогда не называл. Лишь «курвой» и «п…ой» и никак иначе. Я перенервничала сверх всякой меры, особенно когда он пообещал ей покатать на машине», вспоминает женщина то, что произошло той ночью.

Кошкой спустилась с чердака и направилась к тещиному дому, через два дома – где Миша припарковал машину. Нашла арматурину и добросовестно обработала окна автомобиля. Затем в кустарнике спряталась, дожидаться реакции любовничков.

Увидев рабитые стекла, Миша взбеленился. Отправил «цыпленочка» к себе домой, мол, у него разборки со своей «сумасшедшей». Для начала, зашел во двор к своей мамаше, в намерении заявить в полицию. Однако, уставший и пьяный, заснул до того, как взять трубку в руки. «Вот еще один «хэппи энд» для моего кино», – подводит черту Валентина.

* * *

Ее будит пронзительная телефонная трель. Чувствует, как горят распухшие от ударов щеки… Открывает глаза – ничего. Все черное. Не понимает, где находится. В конце концов, ей удается различить окно, тускло освещенное лунным светом. Кто-то шепчет в трубку: «Мише здесь нет». Лишь тогда начинает понимать, что находится в тещином доме и что полиция ищет ее мужа, который как раз расположился у ее изголовья. Вспоминает, как брызнула себе в рот инсектицидом… Увидев, что Валентина падает в обморок, Виталик взваливает Галю на плечо и выходит из дома. Миша, пораженный поворотом дела, уволакивает супругу через сад в дом своей матери. Скорую так никто и не вызвал.

В темноте, слышно чье-то хныканье. Это теща Валентины наладилась поплакать. Полагает, что невестка при смерти и, сквозь всхлипы, умоляет сына успокоиться, поскольку у них двое детишек. Миша не отвечает. Сворачивается калачиком у изголовья супруги и прячет лицо в огромные ладони. Старушка не унимается: «На этот раз не выкрутиться тебе!»

Валентина приходит немного в чувство и делает знак Мише – мол, разреши мне уйти – коровы еще на выпасе и кому-то надо их привести домой. С трудом поднимается и выходит. Миша следует за ней по пятам. Разобравшись со скотиной, заходит в дом и падает на кровать. Дети где-то по соседям, но у женщины сил ни на что не остается. Погружается в глубокий сон.

Утром просыпается около шести. В комнате – никого. Осторожно приподнимается в кровати. Боль не позволяет ей делать резкие движения. Двери дома открыты настежь, ворота не заперты… Находит детей у соседей и едет в район, в полицию. Подает заявление и в прокуратуру тоже.

К обеду, слуги закона доставляют в отделение Мишу. Нашли его в доме Спартачихи, его верной собутыльницы. Допрос проводится в кабинете напротив того, где сидит Валентина. Двери открыты. В какой-то момент их взгляды встречаются.

– Что, сука, закрываешь меня? – чувствуется, что Миша осознает свое отчаянное положение.

Тремя месяцами позднее Мишу приговаривают к трем годам тюрьмы с исполнением наказания и обязывают выплатить моральный ущерб семье в размере 9000 леев. Пока длилось судебное заседание, Валентина с мужем не разговаривала. Даже не глянула в его сторону, хотя он настойчиво звал ее. «Каждый раз должен был вмешиваться прокурор, чтобы спросить меня, не хочу ли я на него взглянуть. А кому охота была смотреть на него, после того, что он натворил? Я лишь поднимала нос кверху и через прокурора отвечала, что не знаю, кто ко мне обращается», – женщина усмехается, как нашкодившая девчонка.

* * *

15 лет драк и столкновений. Все вытерпела детей ради. Как-то раз младший бросил ее ради отца, которому доступ в хозяйство был закрыт и ходил вместе с ним на пьянки. «Я так перепугалась! Когда увидела, что он домой не желает возвращаться и что ненавидит меня за то, что отца прогнала, дала себе клятву, вытерпеть все, только бы дети оставались рядом со мной», поясняет Валентина свое решение.

Другой причиной было само хозяйство. Слишком долго мучалась, чтобы домик свой поднять и быть наравне со всеми, а сейчас все бросить и уйти. «Куда мне уходить? Кто меня ждет с двумя детьми? Я не желаю ему ничего оставлять», говорит взбешенная женщина.

«За бутылку вина унес из дома мешок с зерном, мешки с сахаром, который получал на работе вместо денег. Всем соседкам досталось продовольствие из моего хозяйства», тяжко вздыхает Валентина. Месть женщины не заставлала себя ждать: то солярки в вино нальет, то опрокинет кадку с мустом, то окна в доме побьет, то поколотит подружек Мишу, так, чтобы ни одной не повадно было зайти во двор, выложенный камнем и засаженный кустами красной розы.

Хотела лишь одного: чтобы не пил больше, а полиция не бездействовала, а «напугала его». Валентина несколько раз на неделе звонила сельскому полицейскому. Вначале ООН штрафовал Мишу или выгонял его дружков со двора, но по прошествии времени, уже не реагировал вовсе на жалобы женщины.

Валентина вспоминает, как однажды полицейский проходил мимо их хозяйства, а Миша в это время избивал ее. Полицейский попросил мужчину уняться, а убедившись, что с кулаками Миши ему не совладать, только и крикнул: «Беги!».

«У ворот столпились соседки, мать Миши и его братья и глядели, как он меня трясет, как грушу, но все бросились врассыпную, как только услышали «Беги!». И бегом-бегом вниз по улице, а Миша за нами. А полицейский руки сложил на груди и смотрел очумело на происходящее. Впоследствии Мишу оштрафовали, но мне не этого надо было, я жаждала для него жестких мер», произносит разочарованно Валентина.

Юрие П., полицейский из села Валентины, жалуется на взрывной характер Миши. «Сколько защитных предписаний было выписано, сколько подобной беготни и суеты, пока, наконец, не арестовали. Бессчетное количество раз его предупреждали, много раз искали, давайте, пожалуйста, сюда, будьте любезны, туда, может так, а может, этак, пока нож в сердце не вонзится», рассказывает служивый, который между тем был переведен в другое село.

Все начало меняться лишь после того, как Валентина позвонила по 08008008, бесплатному телефону организации „La strada” для помощи жертвам насилия в семье. Это было за несколько месяцев до последнего избиения. «Уже чувствовала, как меня покидают силы и просто не знала, что дальше делать. Была поздняя осень. Я с малышами находилась на лугу, поскольку Миша дома гулял. Зажгли костер. Смотрела на своих сыновей, как они мерзнут, затем на себя, со стороны, как выгляжу, скукожившись у костра, пытаясь зажарить на угольях кусочек колбасы. Я сказала себе, что так дальше продолжаться не может и что следует прекратить весь этот кошмар», – вспоминает женщина.

* * *

Теперь «дни без Миши считаются просто замечательными», рассказывает женщина с присущим ей обезоруживающим юмором, сочетающимся с незлобливым и терпеливым нравом, живыми карими глазками под густыми бровями. Первые дни после ареста супруга боялась, что одной ей не справиться с хозяйством и мальчики уйдут от нее. Однако время все расставила по своим местам. «Через столько лет, наступило спокойствие. Никто не понукает тобой. Есть время сделать свою работу, поскольку до сих пор было сплошное бегство и ничего вокруг дома не успевала делать. Никто у меня на загривке не сидит. Коровы мои отелились, козы, я выкосила люцерну, прополола нормы в поле, перечисляет Валентина.

Того малого, что она зарабатывает, хватает для содержания детей. Работает в поле на сельскохозяйствнное предприятие, где получает не более 1.000 леев в месяц. Все рассчитывается поштучно: за очищенную сливу – 1,60 леев, за килограмм собранной черешни – 2,50 леев. «Эххх ты, бегунья, карабкающаяся по деревьям! А куда еще податься и кто тебе эти деньги даст? Хотя бы есть медицинский полис и больничные тебе оплачиваются», утешается женщина.

И отношения с ее двумя сыновьями установились. Мальчики помогают ей по дому и в поле, если это необходимо, чтобы не отставала ч\с выполнением норм. Ни один не упрекнул ее по поводу того, что произошло с их отцом, а именно этого Валентина опасалась больше всего. Соответственно, не могла отказаться и не сопроводить их несколько раз в тюрьму.

«Было Рождество. Они меня очень просили, навестить Мишу, мол, скучают по нему. Я слова не сказала. Подготовили сумку сгостинцами и отправились в путь. Мне тяжело было, но куда тут денешься. Выглядел он ужасно. Слабый, беззубый. Сказал только, что сожалеет и умолял мальчиков ничего тяжкого не совершать, потому что в тюрьме так плохо, что хуже и быть не может», – излагает Валентина суть эпизода.

Что будет через полтора года, когда Миша откинется, вот вопрос, на который ответа у нее пока нет. Этот вопрос нарушает ее покой, превратился в навязчивую идею. Она уверена, что супруг захочет домой вернуться. И если дети будут настаивать, чтобы отец жил под той же крышей с ними, отказать она не сможет. «Молюсь лишь о том, чтобы он изменился. Когда второй раз увидела его, на Пасху, в душе зародилась надежда, что он руку на меня больше не поднимет никогда. Такой он жалкий был… Однако посмотрю, как он себя поведет. Если побоища возобновятся, еще раз в тюрьму его посажу. Если будет вести себя прилично, и пить не будет, то буду жить с ним и дальше. Тем не менее, пока о его возвращении думать не хочу», с видимым содроганием говорит женщина.

Теща ни в чем Валентину не упрекнула, мол, мужа засадила. Напротив, полагает, что поделом ее непутевому сыну. «Яего таким не воспитывала. Я не советовала ему идти по этой дорожке. Не знаю, почему он себя так ведет. Он и меня колотил. Может перенял от своего отца, который колотил меня ежедневно, по всяким причинам и без них. Что тут можно сказать, не знаю,  но посидеть в холодной ему полезно будет, мозги на место встанут», утверждает бабушка, чья семейная жизнь мало отличалась от невесткиной.

Мы попытались поговорить с Мишей, направив письмо в адрес Департамента пенитенциарных учреждений (ДПУ). Как нам потом сообщили, он «не желает говорить с представителями масс-медия».

Миша – не единственный мужчина, севший на основании ст. 201/1 Уголовного кодекса – насилие в семье. Схожие приговоры и у другого 501 заключенного, согласно данным ДПУ. С середины 2010 года, когда насилие в семье стало уголовным преступлением, и до настоящего времени, за решетку попало 1.099 мужчин, поднявших руку на своих жен.

* * *

Дело Валентины одно из 10.459 других досье о насилии  в отношении женщин, зарегистрированных в 2016 году, свидетельствуют данные Генерального инспектората полиции. Но это ничтожная цифра, по сравнению с реалиями в Республике Молдова. Подтверждением этого служит исследование «Мужчины и гендерное равенствов Республике Молдова. Статистика утверждает, что только 8,4% подвергшихся насилию женщин обратились в органы правопорядка. Это – результат общего недовольства в обществе качеством полицейского вмешательства в расследуемые дела, страха перед агрессором, незнания механизмов разрешения актов насилия, а также живучести стереотипа, что «небитая жена как неподметенный дом».

«Первое защитное предписание я получила в году 2012, после телепередачи о том смертном бое, которым Миша прославил меня на весь район, сделав из меня звезду экрана», шутит невесело Валентина. Предписание 2012 года, на которое ссылается женщина, является по сути первым приговором, которым Миша был признан виновным в домашнем насилии и приговорен к двум годам лишения свободы условно. «Согласно ст. 90 УК, вынесено  решение об условном осуждении с назначением 2-летнего испытательного срока, обязав осужденного X.X. принять участие в специальной программе лечения или консалтинга с целью снижения насильственного поведения и лечения от алкоголизма», такое решение вынес тогда судья.

Сразу же после условного осуждения дела упорядочились, но ненадолго. «Нормально было только полгода, он прошел курс лечения, мы купили машину. Как в раю оказалась. Затем все вошло в «нормальное» русло, то есть вернулись ссоры, пьянки, побои», – поясняет Валентина.

Последовало несколько попыток получить защитные предписания против супруга, однако магистраты каждый раз отказывали ей. Причина: отсутствие соответствующих и убедительных доказательств того, что Миша является агрессором.

После обращения к ПЦЖ, в марте 2016 г., Валентине удалось получить первое защитное предписание. «Это после того, как 26 февраля 2016 г., судья отклонил обращение Инспектората полиции как необоснованное, поскольку в семье X.X. отсутствует семейное насилие, следовательно, нет и доказательств этого явления. Полицейский должен был направить ее на  психиатрическую экспертизу, допросить соседей и пр., чтобы накопить  исчерпывающие доказательства», – к такому выводу пришла Диана Ионицэ, адвокатша, занимавшаяся делом Валентины.

Однако, Валентина радовалась защитному предписанию всего две недели. В конце марта, нежданно-негаданно явился Миша, в результате чего женщина уж и не чаяла остаться в живых. На второй день мужчину арестовали, а через три месяца он был осужден.

В 2013 году дела о насилии в семье вошли в практику (ЕСПЧ). Впервые в своей истории, Республика Молдова была осуждена, в том числе за то, что не предприняла достаточных мер для защиты жертв насилия в семье. Через непродолжительное время, ЕСПЧ вновь осуждает Республику Молдова в других трех подобных случаях. 60.000 евро (около 1.3 миллионов леев по курсу на то время – n.r.) – такова общая сумма возмещений морального ущерба, определенного ЕСПЧ по тем четырем делам.

«Это означает, что налицо системные ошибки, и ЕСПЧ четко указал: несмотря на добротную нормативную базу и соответствие международным стандартам, отсутствует должный уровень применения и внедрения на национальном уровне, в связи с чем, если дополнительно изучить решения ЕСПЧ, проявляется отсутствие взаимодействия или недостаточное взаимодействие между участниками противодействия насилию по горизонтали и вертикали, а органы права не  обеспечивают проактивные действия, в интересах жертв», констатирует Ион Оборочану, президент Каушанского правового центра и лидер движения «Мужчины против насилия и торговли живым товаром».

Тем не менее, четыре проигранных дела в ЕСПЧ не прошли без реакции со стороны властей. «Если говорить о взаимодействии с  Советом Министров, органом, который полномочен осуществлять мониторинг порядка исполнения решений ЕСПЧ, мы видим, что в конечном итоге предпринимаются реальные шаги по ликвидации этих проблем. С марта нынешнего года уже предприняты изменения в законодательстве, которые позволяют полицейским  выносить ограничительные предписания (аналогичные защитным предписаниям судей). Существенно упростилась процедура обеспечения и гарантирования защиты от агрессора. Однако, через год, или в конце года, надлежит провести более углубленный мониторинг, более качественный анализ  порядка, согласно которому выносятся эти ограничительные документы, и только в этом случае мы сможем констатировать, есть или нет какие-либо подвижки», утверждает Александру Постика из Ассоциации Promo-Lex.

* * *

Никто не ожидал, что в тот мартовский день 2016 г., события будут иметь такое неожиданное продолжение. Никто. Ни Валентина, ни Миша, ни дети, ни соседи. Валентина отправилась с утра на работу, на чистку сада. Черные тучи нависшие над селом, грозили разродиться проливным дождем. Ближе к полудню, жензина направилась к дому. Задала корм домашним питомцам, покормила обедом детей, вернувшихся из школы и принялась подметать в спальне.

Виктор, старший сын, отправился к бабушке за насосом, подкачать колеса велосипеда. Там же находился и его отец. Уже две недели, зашитное предписание в отношении жертв насилия в семье закрывало ему доступ  в супружеское хозяйство. «Обязуется X.X. покинуть, временно, и не приближаться ближе 200 метров к общему жилищу, на трехмесячный срок, находиться на расстоянии от места учебы, посещаемого несовершеннолетними детьми; не связываться с жертвой в каком либо виде», диктовало Предписание, составленное  в начале марта 2016 г.

Тем не менее, предписание не помешало Мише в скором времени наносить «визиты» Валентине … «Он был пьян. Было 11 ночи. Он сильно стучал в дверь. Вначале я не ответила, но куда мне было деваться, ведь могли испугаться дети. Думала, не сумасшедший же он, бить меня, когда вынесено предписание. Он  все ныл у двери, что пальцем меня не тронет и я пустила его. Я притворилась, что сплю. Он приблизился ко мне тихонечко, в темноте и бросил мне цветок на грудь. Недавно было 8 марта. Затем выбежал в коридор, ведущий на кухню», – рассказывает женщина о страхе, который претерпела в ту ночь.

В коридоре Миша пошурудил по кастрюлям, пока не нашел в казанке молоко с лапшой.  Дети и Валентина слушали внимательно, затаив дыхание, пытаясь догадаться, на что он может сподобиться. Женщина попросила своих малышей не издавать никаких звуков, только бы ее супруг, покинул дом. Между тем, супруг размешал ложку томат-пасты в молоке с лапшой и выхлебал эту жижу. И только тогда ушел восвояси.

Когда Виктор увидел отца во дворе у бабушки, тот был пьян. Он не удивился этому обстоятельству. Попросил насос. Миша смерил его взглядом мутных от пойла глаз и крикнул раздраженно:

– Пи…й в село твоей мамаши, там ищи насос!

Ребенок посмотрел на него спокойным взглядом карих глаз и вернулся домой. Миша отправился за ним. «Как перемкнуло что-то в его мозгах, вспоминает дрожа, Валентина. Когда он трезвый и нервный, я его не боюсь, но когда он пьяный и нервный, он наводит на меня ужас».

Однако в тот четверг, в полдень, он неслышно зашел в спальню. Обычно, он еще с улицы начинал вопить во все горло. «По его реву мы определяли, бежать ли нам или оставаться на месте. В этот раз, он быстро зашел в комнату и набросился на меня. Я поняла, что произойдет что-то непоправимое», сообщает Валентина, и голос ее становится предательски тонким…

* имена изменены, в целях защиты идентичности героев

Иллюстрации – Диана Рошкован

Статья подготовлена к печати фирмой AVON в рамках Кампании Respect. Изложенные мнения принадлежат авторам и не обязательно отражают позицию AVON.